Шри Пападжи (Х. В. Л. Пунджа)

 

Харилал Пунджа, которого ученики обычно называют Пападжи, родился 13 октября 1910 года в Пенджабе в семье сестры одного из уважаемых индийских святых Свами Рамы Тирты. В возрасте восьми лет он имел первый опыт осознания Истины. Это осознание стало полным после его встречи с его Учителем Шри Раманой Махарши , когда Пундже было тридцать четыре года. С тех пор Пападжи делится познанной им Красотой с окружающим миром: через слово, взгляд, прикосновение, через покой и безмолвие, рождаемые в душах искателей от простого его присутствия.

«Загляни внутрь себя, Нет разницы между тобою самим, Сущностью и Гуру. Ты всегда свободен. Не существует ни учителя, ни ученика, ни учения.»

Пападжи говорит, что все слова только указатели, обозначающие путь к истине. Истина не поддается познанию, она за пределами всякого знания. Она за пределами способности ума к анализу, критическому осмыслению, пониманию.

«В начале всего нет ни единой вещи. В отправной точке ваша Природа чиста.»

Пунджаджи показал тысячам своих последователей, что Истина есть великое Таинство, неотделимое от самой нашей сущности. Он предлагает предать себя мудрости нашего истинного "я”, осознать что мы сами и есть Истина.

«Вы суть неизменное Сознание, в котором происходит любое действие. Пребывайте всегда в мире. Вы суть вечное Существование, несвязанное, неразделенное. Просто сохраняйте Покой. Все хорошо. Сохраняйте Покой здесь и сейчас. Вы суть Счастье, Мир и Свобода. Не откликайтесь на представления о том, что вас может что-то тревожить. Будьте добры к себе самим. Откройтесь своему сердцу и просто будьте.»

В сентябре 1997 года Пападжи покинул свое тело. За несколько лет до этого ему задали вопрос, каким будет его духовное завещание, что бы он хотел видеть осуществленным, когда его не будет. Пунджаджи ответил:

«День когда меня не будет, никогда не наступит. Вы можете крутиться как белка в колесе 35 миллионов лет, приходить и уходить; и вы увидите, что я Здесь, в том месте где я всегда был и То есть место моего пребывания. Я никогда никуда не уйду, я не оставляю никакого завещания. Здесь я или не здесь, не имеет никакого значения. Я не стану никому ничего навязывать.

Таким образом, у меня нет личных желаний или целей, ничего не нужно исполнять. Мне не нужна ничья помощь, чтобы от моего имени говорить вещи, которые я сам не смог бы сказать в этой жизни!»

 

 

Когда он вышел из самадхи два дня спустя, его мать, которая была бхактом (поклоняющейся) Кришны, сделала вывод, что причиной случившегося был мистический опыт, заключавшийся в переживании присутствия Господа Кришны. Сразу после этого она начала прививать сыну собственный способ почитания Бога.
Подгоняемый желанием вернуть себе это неописуемое трансцендентальное переживание, Пападжи развил в себе страстную любовь к образу Кришны. Его страсть была столь сильна, что он добился такой величайшей милости, какой является явление Бога. Как говорил Пападжи, Господь Кришна стал являться ему в его спальне и часто играл с ним по ночам.

 

Когда ему было 11, Пунджа убежал из дому с бродячими садху, проходившими через деревню, где он жил, сказав им: ”Мои родители умерли. Не могли бы вы присмотреть за мной?” Его обезумевшие родители, в конце концов, выследившие его в нескольких милях от дома, нашли его абсолютно нераскаявшимся: ”Как я могу потеряться? – сказал он им. – Я что буйвол, который может потеряться и не знать, где находится? Я всегда знаю, где я. Почему вы пришли искать меня, вместо того чтобы оставить меня с Богом?”

Один раз ночью он разбудил родителей; они услышали как он повторяет странные незнакомые звуки. Местный пандит узнал в них Яджур-Веду— на санскрите. Он не только никогда не изучал санскрита, он никогда даже не слыхивал о Яджур-Веде.

Пападжи провел большую часть своей юности, мечась между тем, что требовал от него этот физический мир, и жизнью в своих внутренних духовных владениях. Он устроился на работу, женился, имел детей. Он даже примкнул к группе революционеров, которые, борясь за независимость Индии, проникали на службу в британскую армию; стал офицером. После обретения Индией независимости, какое-то время продолжал служить в армии, но его преданность Кришне сделала невозможным продолжать и дальше это занятие.

Он вышел в отставку, предпринял поездку по Индии в поисках гуру, но вернулся домой ни с чем. Уже будучи дома в Пенджабе, он однажды спросил одного из садху, появившегося у дверей его дома: ”Существует ли мастер, видевший Бога, который мог бы показать его и мне?” Садху назвал имя Раманы Махарши из Тируваннамалаи, южного штата Индии, ныне носящего название Тамил Наду.

Пападжи узнал, что есть работа в Ченнаи, столице штата Тами Наду, на которую как раз требуется отставной офицер. По дороге он заехал в Раманашрам. Заглянув в окошко помещения, где сидел Рамана, он увидел того самого садху, которого встретил ранее. Пунджа уже схватил свой чемодан, чтобы покинуть это место, когда кто-то из местных, видевших, как он приехал, спросил его, почему он уезжает так скоро. Пападжи ответил, что у него не вызывают интереса те гуру, которые разъезжают по стране, ”собирая” учеников. Местный сказал, что человек, которого Пунджа встретил в Пенджабе, никак не мог быть Шри Раманой, так как тот не покидал этого места уже 48 лет.

Заинтригованный, Пападжи решил остаться. После обеда он последовал за Шри Раманой в комнаты, где тот жил, и прямо спросил его: ”Тот ли вы человек, что приходил ко мне домой в Пенджабе?” Махарши не дал ответа. В конце концов Пападжи задал свой вопрос: ”Можете вы показать мне Бога?”

До жестокости правдивый, Шри Рамана ответил отрицательно. ”Бог -- это не объект, который можно увидеть, -- сказал он, -- Бог есть субъект. Он тот, кто видит. Не заботься об объектах, которые можно видеть. Найди того, кто видит”. И затем он произнес слова, изменившие направление духовного поиска Пунджи на всю жизнь: ”Только ты сам есть Бог”.
Махарши посмотрел в глаза Пападжи и поток энергии огромной мощи прошел через все его тело. Он осознал свою духовную сущность. Махарши продолжал пристально смотреть на него и Пападжи почувствовал ”что-то похожее на плотный бутон, открывающийся и распускающийся в самой глубине его существа, который никогда не был ни внутри его тела, ни вне”.